CC BY
193
УДК 821(460)"20"
Иванова Елена Радифовна
доктор филологических наук, доцент Орский гуманитарно-технологический институт, филиал Оренбургского государственного университета, г. Орск
iva17051@yandex.ru
СВОЕОБРАЗИЕ ТЕМЫ ШАХМАТ И ШАХМАТНОЙ ИГРЫ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
В статье рассматриваются варианты реализации темы шахмат и шахматной игры в произведениях русских и зарубежных авторов. Очевидно, что шахматы в художественной литературе являются многозначным художественным образом, дающим начало самым разным интерпретациям. Богатая традиция обращения к этому образу позволяет говорить о сформировавшихся подходах к шахматной тематике в художественной литературе. Анализ произведений, написанных в разное время, в различных жанрах, позволил определить основные художественные функции образа шахмат и шахматной игры в литературе: метафора, символ, сюжетообразующее начало и др. В романах современного испанского писателя А. Перес-Реверте почти все обозначенные интерпретации темы и образа шахмат создают особый художественный мир. Более того, автор открывает новые черты в известном материале, демонстрируя неисчерпаемость шахматной тематики в художественной словесности.
Ключевые слова: тема шахмат, художественный образ, сюжетообразующее начало, символ, метафора, А. Пе-рес-Реверте.
Шахматная тематика довольно часто встречается в произведениях русских и зарубежных писателей. Очевидно, что символика, значение фигур, разыгрываемые партии содержат неисчерпаемый потенциал для самых разных интерпретаций в различных видах искусства, и особенно в литературе. Сама история шахмат, популяризация игры во многом были связаны со словом [2]. О происхождении игры рассказывается в одной из сказок цикла «Тысяча и одна ночь». Особое место в становлении традиций шахматной игры занимает трактат «Об игре в шахматы», написанный Лукой Бартоломео Пачо-ли на рубеже ХУ-ХУ1 вв. по заказу маркизы Изабеллы Д'Эсте, которая была увлечена этой игрой. Известно, что часть иллюстраций к трактату была сделана Леонардо да Винчи.
Обращение писателей и поэтов различных эпох к шахматной тематике свидетельствует о бесконечных вариациях сочетания художественного слова и реалий этой древней игры [3]. Анализ целого ряда произведений позволяет говорить об определенных традициях в использовании образов и темы шахмат в художественной литературе.
Одним из самых востребованных обращений к шахматной тематике является символическое значение шахмат: в нем чаще всего акцентируется внимание на некой предопределенности игры, на неизменности статуса шахматных фигур. Жизнь человека сравнивается с древней игрой, в которой действуют строгие правила и социальное положение сопоставляется со значимостью шахматной фигуры. К такому символическому значению сводит шахматы, например, Омар Хайям в своем знаменитом рубаи:
Мы только пешки, тогда как судьба - игрок. И это не образ: играет воистину рок. Так будем же двигаться по доске бытия, А там чередом - один за другим - в сундучок!
(перевод И. Сельвинского) [5].
В подобном значении часто упоминаются шахматы и в «Декамероне» Боккаччо, и в романе Сервантеса, где Санчо Панса, рассуждая о жизни и смерти, использует метафору шахмат. Символика шахмат и шахматной игры очевидна и в романе-эпопее Л.Н. Толстого «Война и мир», в сцене, изображающей Наполеона накануне Бородинской битвы. «Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
- Шахматы поставлены, игра начнется завтра» [11, т. 3, с. 221].
Так писатель показывает, что французский полководец, не знающий поражений, совершенно уверен в своей победе и в своей правоте. Для него предстоящая битва - это очередная партия в шахматы, финал которой для него предрешен. Чтобы подчеркнуть свое понимание личности Наполеона, Толстой использует символику игры в шахматы, которая более, чем какая-либо другая игра, отражает ход битвы и создает бездушный образ.
Близок к символическому значению шахмат их метафорический потенциал. Обращение к емкой метафоре шахмат и шахматной игры присуще в большей степени поэзии. Благодаря этому приему для читателя появляется возможность нового прочтения поэтического текста, множества его интерпретаций, молодое поколение начинает искать особый смысл поэтических строк. Так, в знаменитом стихотворении Б.Л. Пастернака «Марбург» (1928) «шахматная метафора» воплотила в себе многообразие переживаний лирического героя, который испытывает чувство безответной любви: Ведь ночи играть садятся в шахматы Со мной на лунном паркетном полу. Акацией пахнет, и окна распахнуты, И страсть, как свидетель, седеет в углу.
И тополь - король. Я играю с бессонницей. И ферзь - соловей. Я тянусь к соловью. И ночь побеждает, фигуры сторонятся, Я белое утро в лицо узнаю [7].
© Иванова Е.Р., 2019
Вестник КГУ^ № 1. 2019
165
Самые неожиданные грани образов и темы в целом открываются в произведениях А. Вознесенского «Ход конем», Е. Коцюба «Индийская защита», А. Ткаченко «Белый ход, черный ход», А. Врадия «По диагонали», К. Кедрова «Шахматная симфония» и мн. др.
Другой подход к шахматной тематике в художественном произведении можно назвать мистическим. В этой интерпретации шахматы предстают как самостоятельный обособленный мир, живущий по своим законам. Только избранным удается проникнуть в него, увидеть за черно-белыми фигурами и квадратами нечто большее, постичь тайну их бытия, увидеть в передвижении фигур отклик на события реального мира. К таким произведениям можно отнести рассказ Л. Леонова «Деревянная королева» (1922), роман В. Набокова «Защита Лужина» (1930), главу «При свечах» в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» (1940), рассказ Б. Штерна «Безумный король» (1977) и др.
Мистификация шахматной игры позволяет авторам создать художественное двоемирие, заставить героя делать выбор между реальностью и кажущимся миром. Так в рассказе Л. Леонова «Деревянная королева» увлеченность героя шахматной игрой разрушает его связь с внешним обыденным миром. «...Он сам теперь, Владимир Николаевич Извеков, стоял на шахматном поле, на ход коня от королевы, и та протягивала ему сложенную вчетверо записку. Он взял, подержал незаметно у сердца и, едва скрылась та в треугольном, с отворотом, кармане его камзола, полностью осознал всю непоправимость происшедшего пре-вращенья. Было от чего прийти в ужас: он стал черным левофланговым офицером деревянного короля» [4, т. 1, с. 159]. Только в шахматном мире Извеков переживает страсть, любовь, ревность, ненависть, чего не дает ему обыденная реальность. В шахматных комбинациях перед ним разыгрываются и проживаются любовные романы, дворцовые интриги, разворачиваются военные и политические баталии.
Более сложное взаимоотношение героя с шахматным миром изображает В. Набоков в романе «Защита Лужина». Герою произведения совершенно чужд и неинтересен реальный мир. Смерть матери и отца он воспринимает лишь как отметины на временной шкале жизни, от которой стремится укрыться в мире шахмат. Постепенно игра на черно-белом поле захватывает его полностью. «. Шахматы были безжалостны, они держали и втягивали его. В этом был ужас, но в этом была и единственная гармония, ибо что есть в мире, кроме шахмат? Туман, неизвестность, небытие.» [6, т. 2, с. 80]. Игра овладевает внутренним миром Лужина, господствует в нем, становится мерилом ценностей реальной жизни и, наконец, причиной его сумасшествия и гибели.
Тема шахмат в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» имеет множество толкований. Однако в одном исследователи едины: Воланд не мог играть накануне бала ни в карты, ни в домино. Именно шахматы по масштабу соответствуют размаху личности Воланда, наблюдающего, как на поверхности модели земного шара вспыхивают и гаснут войны. «На доске тем временем происходило смятение. Совершенно расстроенный король в белой мантии топтался на клетке, в отчаянии вздымая руки. Три белых пешки-ландскнехты с алебардами растеряно глядели на офицера, размахивающего шпагой и указывающего вперед, где в смежных клетках, белой и черной, виднелись черные всадники Воланда на двух горячих, роющих копытами клетки, конях. Маргариту чрезвычайно заинтересовало и поразило то, что шахматные фигурки были живые» [1, с. 249]. Бегство шахматного короля с поля битвы, передача мантии другой фигуре, невозможность поставить мат королю, которого нет на черно-белой доске, - все это можно интерпретировать бесконечно, но от этого мистическая условность шахматной игры в романе Булгакова не исчезнет.
Иную грань в мистической шахматной тематике демонстрирует Б.Г. Штерн в рассказе «Безумный король». Это произведение относится к целому ряду сюжетов, связанных с проблемой возможностей искусственного интеллекта. В произведении Штерна созданная великим ученым субстанция заполняется исключительно шахматной информацией и помещается в фигуру шахматного короля, который как талисман всегда висит на шее героя и во время игры нашептывает ему правильные решения. Однако со временем тактика и стратегия шахматных баталий наполняются для короля реалиями жизни. «.В шахматах смоделирована сама жизнь - с победами, поражениями, надеждой, скукой, болезнями, безденежьем и гибелью. Бросить шахматы для гроссмейстера - значит, покончить с жизнью» [12]. Границы черно-белого поля становятся для шахматного короля узкими и скучными, он стремится познать человеческий мир, пренебрегая интересами своего хозяина. Герои словно меняются ролями, и отныне шахматный искусственный разум определяет бытие человека.
Еще один вариант обращения к шахматной теме связан с самим процессом игры, когда партия в шахматы становится движущей силой сюжета произведения, способом организации отдельных эпизодов. Это наблюдается в сказке Л. Кэрролла «Алиса в Зазеркалье» (1871), рассказе А.И. Ку-прина «Марабу» (1905), фельетоне В.П. Катаева «Шахматная малярия» (1925), романе И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» (1927), произведении С. Цвейга «Шахматная новелла» (1942), романе Э.М. Ремарка «Жизнь взаймы» (1959), повести Д. Браннера «Квадраты шахматного горо-
да» (1965), фэнтези Дж. Роуллинг «Гарри Поттер и философский камень» (1997), детективном романе Б. Акунина «Турецкий гамбит» (1998) и мн. др. Этот перечень бесконечен: в нем произведения писателей мировой величины и бестселлеры, что подчеркивает, как уже отмечалось, неисчерпаемость темы.
Связь сюжета произведения и шахматной партии дает писателю, как и игроку, возможность создавать самые неожиданные перипетии. Детективные истории требуют от героев знания правил игры и строгого следования им, философские произведения позволяют увидеть отдельные стороны человеческой личности, сказочно-фантастические проясняют соотношение, взаимосвязь мира шахмат и мира людей, юмористические, напротив, подчеркивают грань между обывателями и поклонниками шахмат.
Современная литература по-своему реализует тему шахмат, углубляя ее, делая более условной. Например, в произведениях испанского писателя Артуро Перес-Реверте, связанных с темой шахмат, можно увидеть самые разные подходы к этой теме. В романе «Фламандская доска» (1990) разворачивается необычная детективная история: знакомство с историей средневекового полотна, на котором изображено, как рыцари играют в шахматы, повлекло за собой цепь загадочных убийств, совершенных по плану сложной шахматной партии. Автор удивительным образом моделирует художественное пространство романа, превращая его в многоуровневые шахматные партии, ходы которой решают судьбу персонажей.
Символический смысл шахматной игры заложен в картине старого мастера Питера ван Гюйса «Игра в шахматы», на которой художник постарался воплотить суть политической интриги и указать на виновников смерти его друга - рыцаря Роже Аррасского. Разыгрываемая рыцарями партия отражается в зеркале, нарисованном ван Гюйсом на заднем плане, а сами герои картины под углом зрения живописца также становятся фигурами в большой игре. «...Даже пол комнаты, в которую он поместил своих персонажей, расчерчен черными и белыми клетками. Это, в дополнение к символическому характеру картины, подтверждает, что главным ее действующим лицом является именно Роже Аррасский, помещенный ван Гюйсом, заметьте, в самом центре. В общем, все завязано вокруг шахмат» [8, с. 88]. Символический смысл нарисованной шахматной партии мотивирует героев взяться за расследование, которое позволило им ответить на главный вопрос, посланный художником зрителям: «Кто убил рыцаря?» Однако героям предстоит решить еще один вопрос, прежде чем погрузиться в мир версий и догадок: слово «рыцарь» в средневековье означало и шахматную фигуру коня, поэтому вопрос может звучать, как
принято в шахматной терминологии: «Кто съел коня?» Так в романе начинается символическая шахматная партия, инициированная средневековым художником.
Метафорическое значение игры также связано, прежде всего, с картиной. Каждая фигура на полотне является метафорой политических сил, решающих судьбу средневековой Европы. Вместе с тем Перес-Реверте акцентирует внимание на шахматах-метафорах в многочисленных цитатах, которые в качестве эпиграфов появляются в начале каждой главы. Метафорически воспринимает шахматы и один из главных героев романа - Се-сар, вспоминающий свой проигрыш шахматной баталии: «. Белый король, ненавистный белый король, защищенный непробиваемой стеной плебеев-пешек, издалека, из своей безопасности, с тем же презрением, что было написано на лице владевшего им игрока, созерцал растерянность и бессилие одинокого черного короля, неспособного прийти на помощь своим последним пешкам, которые, разбросанные по полю битвы, но верные своему долгу, вели отчаянный, безнадежный, похожий на агонию бой» [8, с. 398]. Подобное метафорическое восприятие шахмат игроками позволяет писателю дополнить характеристику образа, подчеркнуть смещение ценностных ориентиров в сознании персонажей, воспринимающих игру как реальную жизнь, а окружающих людей как пешки, которых можно с легкостью убить.
Мистификация шахматной игры также очевидна в произведении А. Перес-Реверте: главный «злодей» оказался под странным влиянием шахмат, ощутил себя сверхличностью, которой дано право распоряжаться жизнью других людей. Логика баталии на черно-белом поле возобладала над общечеловеческими нормами, словно поглотила Сесара, поменяв местами мир шахмат и мир людей. Пытаясь объяснить это воздействие, он говорит: «.Речь шла не просто о шахматах, а о некоем личном, глубинном ощущении, об этой игре как связи между жизнью и смертью, между действительностью и мечтой. Шахматы как проекция своего «я», поражение как крах разгоревшегося, но так и не реализованного желания.» [8, с. 405].
И, наконец, сюжет романа «Фламандская доска» соответствует канонам шахматной игры, ставшей организующим началом событийной канвы произведения. Необычным является то, что шахматные партии, по замыслу автора, разворачиваются в разных пространственно-временных уровнях повествования. Одна игра происходит между рыцарями, изображенными на полотне. Художник, замыслив с помощью картины указать на истинного виновника смерти Роже Аррасского, в расстановке черно-белых фигур раскрывает суть политической интриги, жертвой которой пал его друг. Гроссмейстер Муньос, спустя столетия, «отыгрывает» на-
ВестникКГУ^ № 1. 2019
167
рисованную партию назад, словно поворачивая время вспять. Он ведет свою игру, пытаясь понять, как комбинация фигур на доске, изображенная Питером ван Гюйсом, могла спровоцировать убийства, совершенные в XXI веке. Другую партию ведет Сесар, в котором неожиданно возродились его юношеские амбиции и тяга к шахматной игре. Однако проигравший во всех этих партиях обречен на смерть.
Таким образом, сочетание в романе «Фламандская доска» разных граней шахматной тематики делает произведение более эффектным, организация многоуровневого художественного пространства, связанного с шахматными партиями, создает напряженную интригу, позволяет ввести в повествование объемный культурно-исторический контекст.
Иначе реализуется тема шахмат в романе А. Перес-Реверте «Осада, или Шахматы со смертью» (2011). В этом произведении писатель также сочетает исторический материал с детективной интригой. Тема шахмат, хотя и вынесена в название романа, становится довольно условной, лишь намеченной в общей линии сюжета. Очевидно, что всего спектра обращения к шахматной игре, как в романе «Фламандская доска», в этом произведении нет.
Главный герой произведения - полицейский Рохелио Тисон, расследующий ряд жестоких убийств, происходящих в испанском Кадисе во времена осады города войсками Наполеона. Понять логику убийцы ему помогает игра в шахматы с Ипполито Баррулем, к которому инспектор иногда заходит, чтобы отдохнуть от напряженной работы. Метафорическая шахматная партия разыгрывается в воображении инспектора: «Словно бы на игральной доске города кто-то сделал ход, а Ти-сон этого вовремя не заметил. Две пешки, считая сегодняшнюю. Две съеденные пешки. Две девушки.» [9, с. 21].
Шахматная партия как эпизод произведения не становится в этом романе сюжетообразуюшим началом, а порождает в сознании полицейского новые ассоциации и ощущения, которые помогают в поисках преступника. «Партия уже минут пятнадцать как доиграна, но фигуры остаются в прежней, последней позиции: белый король заперт ферзем и конем черных, а белая пешка стоит в одиночестве на другом конце поля - одна-единственная клетка отделяла ее от превращения в королеву. Время от времени Рохелио Тисон поглядывает на доску. Он и сам иногда чувствует себя точно так же, как его король, - в одиночестве среди пустых клеток, по которым движутся невидимые пешки» [9, с. 631]. Замечания и советы профессора Барруля, который заявляет, что «город - это шахматная доска», скорее объясняют особенности метода построения образа преступника и выработки плана его поимки в сознании Тисона, называющего условную партию с преступником «ферзевым гамбитом».
Таким образом, в романе А. Перес-Реверте «Осада, или Шахматы со смертью» обращение к шахматной тематике имеет более сложный, завуалированный характер. При этом автор в полной мере опирается на обозначенные выше подходы к шахматной тематике, хотя не выводит их на первый план повествования. В этом произведении историко-культурный материал настолько масштабен, что доминирует над «шахматной» логикой сюжета. Это делает роман более интригующим и требует от читателя внимательного, вдумчивого прочтения.
В целом тема шахмат в произведениях художественной литературы отличается неисчерпаемым потенциалом интерпретаций. Очевидно, что она будет модифицироваться, следуя за совершенствованием игры в реальном мире. Символика черно-белых фигур всегда будет востребована как способ философского толкования бытия. Метафорический потенциал шахмат в литературе и в искусстве призван привнести новые традиции в изображение характера, портрета, в композицию произведения. Сюжетообразующее начало шахматной игры не только систематизирует художественный материал, но и открывает бесконечное множество вариантов, подобное комбинациям шахматных партий. Все это позволяет отнести тему шахмат к «вечным» темам литературы.
Библиографический список
1. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. - М.: Ху-дожественная литература, 1988. - 384 с.
2. Вильямс Г. Шахматы. История. Фигуры. Игроки. - М.: АРТ-Родник, 2004. - 160 с.
3. Гик Е. Шахматы в художественной литературе // Наука и жизнь. - 2007. - № 7-8.
4. Леонов Л. Собр. соч.: в 10 т. - М.: Художе-ственная литература, 1981.
5. Линдер И. Омар Хайям о шахматах в разных переводах [Электронный ресурс] // Новости шахмат. - Режим доступа: http://www.chess-news.ru/ node/627 (дата обращения: 23.12.18).
6. Набоков В. Собр. соч.: в 4 т. - М.: Правда, 1990.
7. Пастернак Б.Л. Марбург [Электронный ресурс] // Слова. Серебряный век. - Режим доступа: https://slova.org.ru/pasternak/marburg/ (дата обращения: 23.12.18).
8. Перес-Реверте А. Фламандская доска. - М.: ЭКСМО, 2011. - 448 с.
9. Перес-Реверте А. Осада, или Шахматы со смертью. - М.: ЭКСМО, 2014. - 720 с.
10. Сакун С.В. Шахматный секрет романа В. Набокова «Защита Лужина» // Набоковский сборник: мастерство писателя / под ред. М. А. Дмитровской. - Калиниград: Изд-во КГУ, 2001. - С. 3-32.
11. Толстой Л.Н. Война и мир - М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 2000.
12. Штерн Б.Г. Безумный король [Электронный ресурс] / ЛибКинг. - Режим доступа: https://libking. ru/books/humor-/humor-prose/79857-boris-shtern-bezumnyy-korol.html (дата обращения: 23.12.18).
References
1. Bulgakov M.A. Master i Margarita. - M.: Hudozhestvennaya literatura, 1988. - 384 s.
2. Vil'yams G. SHahmaty. Istoriya. Figury. Igroki. -M.: ART-Rodnik, 2004. - 160 s.
3. Gik E. SHahmaty v hudozhestvennoj literature // Nauka i zhizn'. - 2007. - № 7-8.
4. Leonov L. Sobr. soch.: v 10 t. - M.: Hudozhestvennaya literatura, 1981.
5. Linder I. Omar Hajyam o shahmatah v raznyh perevodah [EHlektronnyj resurs] // Novosti shahmat. -Rezhim dostupa: http://www.chess-news.ru/node/627 (data obrashcheniya: 23.12.18).
6. Nabokov V Sobr. soch.: v 4 t. - M.: Pravda, 1990.
7. Pasternak B.L. Marburg [EHlektronnyj resurs] // Slova. Serebryanyj vek. - Rezhim dostupa: https:// slova.org.ru/pasternak/marburg/ (data obrashcheniya: 23.12.18).
8. Peres-Reverte A. Flamandskaya doska. - M.: EHKSMO, 2011. - 448 s.
9. Peres-Reverte A. Osada, ili SHahmaty so smert'yu. - M.: EHKSMO, 2014. - 720 s.
10. Sakun S.V. SHahmatnyj sekret romana V. Nabokova «Zashchita Luzhina» // Nabokovskij sbornik: masterstvo pisatelya / pod red. M.A. Dmitrovskoj. - Kalinigrad: Izd-vo KGU, 2001. -S. 3-32.
11. Tolstoj L.N. Vojna i mir - M.: EHKSMO-PRESS, 2000.
12. SHtern B.G. Bezumnyj korol' [EHlektronnyj resurs] / LibKing. - Rezhim dostupa: https://libking. ru/books/humor-/humor-prose/79857-boris-shtern-bezumnyy-korol.html (data obrashcheniya: 23.12.18).
Вестник КГУ ^J № 1. 2019
169
